этим не могу.
— Я подумаю, — доносится голос Эндрю.
— Хорошо, — легкая улыбка трогает мои губы.
Он немного поджимает губы, скрыть ту милую улыбку, что рвалась наружу. Такой милый, на самом деле и не скажешь, что его выгнали из школы из-за того, что он вечно всем разбивает носы.
— Что за пацан с тобой вечно таскается?
— Ревнуешь? — вскидываю бровь и отпиваю чай с кружки.
— Который раз вас вместе вижу.
— Это мой друг — Джастин. Он очень хороший и я невероятно счастлива иметь такого друга. Если бы не он, я бы, наверное, давно забрала документы из школы, — так и было, быть честной.
Обсуждать Джастина с Эндрю для меня не было неловкой вещью. Все же Бибер был просто моим другом, а не парнем — другом, который мне нравится. Так что, я могла спокойно о нем говорить.
— Ты аккуратней в этой школе психов…
— Кто бы говорил?
— Нет, Бейл, я серьезно. Просто будь аккуратней.
От этих слов так тепло и хорошо на душе, поэтому я улыбаюсь Квиллу и киваю.
— Кстати, а где Гарри?
— Он умер два месяца назад.
— Что?
— Гарри сдал свою смену, отправился домой и умер в своем кресле. Просто пришло его время, Лея. Такое происходит — старые люди умирают.
Я не могла поверить в это. Не могла поверить, что не попрощалась с этим восхитительным человеком. Больше он никогда не даст мне хороший и дельный совет, который всегда так спасал и помогал мне. Мне жаль, что я сюда не приезжала и не навещала его. Гарри был одним из связующих моего прошлого.
Да, старые люди умирают и это неизбежно, но они забирают с собой некую частичку жизни с собой. И я сейчас понимаю, что Гарри забрал с собой мою прошлую жизнь, когда я вечно таскалась с Эндрю, катаясь с ним на байке. Когда приходила сюда и болтала с Гарри за барной стойкой, а потом возвращалась к своему парню, с которым мне всегда была весело и интересно. Забрал то время, когда я жаловалась ему на то, что мой парень полный кретин, который не хочет меня слушать и продолжает мудохать всех подряд из-за своей эмоциональности.
Это все в прошлом, которое с собой забрал добрый афроамериканец Гарри, который обожал старый и прекрасный джаз.
— Лея? — голос Эндрю тревожный и я понимаю почему.
В моих глазах стоят слезы, которые я смаргиваю и они быстро стекают по моим щекам. Не поддаюсь истерике и вскоре слез совсем нет.
Смотрю на Эндрю и начинаю осознавать на все сто процентов, что мы с ним больше никогда не будем. Что наши дороги давно разошлись. Он мне всегда будет дорог, но никаких отношений больше не построить. Что-то внутри говорит о том, что, возможно, я сейчас полностью отпускаю его. Отпускаю его от себя.
— Прости меня за все, Эндрю, — наконец произношу я. — Мне жаль, что наши отношения так ужасно закончились, что я вела себя как безразличная сука и делала вид, будто мне плевать на твою заботу, но это не так. Я просто всего этого боялась, понимаешь? Ты всегда будешь мне дорог, и я даже не могу передать все слова, которые бы хотела тебе сказать.
Это похоже на прощание. Мы оба понимали, что так будет.
— Я не знаю, встретимся ли мы снова, но если тебе захочется поговорить, то ты знаешь, где я живу. Правда, я желаю тебе только самого хорошего. Пожалуйста, вернись в школу, это важно для тебя самого и я знаю, что ты совсем не глупый парень, ведь будь ты таким, не думаю, что смогла бы с тобой встречаться.
Прощаться с прошлым тяжело, но все равно рано или поздно всем приходится делать это. Все проходят этот, как кажется на этот момент, тяжелый путь. Я знаю, потом уже не будет так сложно, и вспоминать об этом будет легко. Отношения, дружба, ссоры и еще какое-то дерьмо, которые вы отпускаете, со временем не будет чем-то значимым. Мне легко, потому что я понимаю это и ко всему отношусь проще, нежели мои сверстницы.
Я всей своей гнилой душой желала, чтобы у Эндрю все было хорошо. Поэтому, обняв его на прощание, я ухожу одна из этого бара, чувствуя такое облегчение, которое пришло ко мне, после того, как перешла порог.
Поймав такси, я отправилась домой. Разговорчивый таксист рассказывал о том, какой серьезный мужчина ему попался до меня. Говорил о том, что тот мужчина с кем-то ругался по телефону, смешно матерясь. Потом таксист рассказ мне о своей девушке и о том, как он облажался на прошлом свидании. Я лишь смотрела в окно и иногда поддакивала, совсем не заботясь о сути разговора.
Мне было так плевать на то, что он говорит, я была погружена в свои мысли.
Приехав домой, я поняла, что очень устала и ужасно хочу спать. Единственным желанием было принять душ и завалиться в теплую и такую мягкую кровать. Но как только я вошла в дом, я услышала крики своих родителей.
Они ссорились.
Ох, только этого не хватало. Несмотря на то, что они безумно друг друга любят, не могу сказать, что в этом доме не было ссор. Они бывают у всех, но у нас очень редко, зато какими они все запоминающимися были. Последний раз, когда были такие крики, Мия и Джексон не разговаривали больше недели. Папа даже спал в гостиной на диване.
Не хотелось думать, что причиной их криков являюсь я. Но скорее всего, так и есть, ведь это меня всего несколько часов назад вытащили из полицейского участка. Так что других причин их криков я не вижу. Наверное, спорят о том, чтобы забрать меня из школы и отправить меня к родителям Джексона или вообще к тете Кире — младшей сестре моей мамы, что живет в Нью Орлеане.
Это я просто предполагаю, потому что такие разговоры уже не раз заводились Мией, но папа никогда не соглашался, вставая в мою защиту. Я всегда удивлялась тому, что он не хотел, чтобы я куда — то уезжала жить к родственникам. Он может спокойно отпустить меня в любой город или страну одну, если мне это очень надо будет, но точно не к родственникам. Это было странно.
— Я что ли виноват, что этот мудак объявился? — ругается отец, повышенным голосом.
Это он про Эндрю? Они из-за Квилла сейчас ругаются?
— Джексон, ты понимаешь, что он от нас не отстанет теперь, пока не пообщается с Леей? —
